Сергей Донатович Довлатов родился 3 сентября 1941. Умер от инфаркта миокарда 24 августа 1990, прожив чуть менее 49 лет. В СССР его прозу цензура не пропускала в печать, он вынужден был публиковаться в самиздате, а в 1978 эмигрировал в Нью-Йорк. Сегодня книги Довлатова рекомендованы к прочтению Министерством образования России, он также входит в число наиболее известных на западе русских писателей.
В перечне советских диссидентов жирными буквами выведено имя Сергея Довлатова. Преследуемый в СССР за антипатриотичное литературное творчество, в современной России он был полностью реабилитирован. Теперь несколько его работ входят в рейтинг топ-100 книг для прочтения, рекомендованных Министерством образования РФ. Он мог бы порадовать читателя ещё большим количеством увлекательных рассказов, если бы не покинул этот бренный мир слишком рано. Причиной смерти Сергея Довлатова стал инфаркт.
Детство и семья Сергея Довлатова
Биография Сергея Довлатова была непростой
Личная жизнь
Распространен слух, что у Сергея Довлатова было чуть ли не несколько сотен любовниц. На самом деле этот человек в личной жизни был сдержан и с трудом шел на контакт, особенно с женщинами. В жизни писателя было две официальные жены и одна гражданская. Про других возлюбленных никто из знакомых Довлатова ничего не знает, и этих женщин можно отнести к разряду вымышленных, тем более что никаких подтверждений в виде совместных фото не осталось ни в открытом доступе, ни в личном архиве писателя.
С первой супругой Асей Пекуровской Сергей прожил восемь лет. Молодые люди познакомились еще в студенческую пору и сразу испытали большое чувство влюбленности Но впоследствии молодая женщина предпочла Довлатову становившегося востребованным автором Василия Аксенова. Уже после развода оказалось, что Ася была беременна.
Момент расставания проходил бурно. Сергей Довлатов был сражен новостью и грозился Асе в личном разговоре покончить жизнь самоубийством. Девушка оставалась непреклонна. Тогда супруг нацелил на девушку ружье. После выстрела, который ушел в сторону, Асе удалось убежать из квартиры Сергея. Вскоре экс-супруга родила дочь Марию, но с Довлатовым Ася больше не виделась. Сейчас Мария Пекуровская живет в США и занимает пост вице-президента рекламного отдела кинокомпании Universal Pictures.
Затем в жизни прозаика появилась Елена Ритман, женщина с настоящим мужским характером. Этой женщине Довлатов обязан собственной известностью. Поженились Сергей и Елена сразу после возвращения молодого человека из армии, прожили несколько лет, но затем чувства ослабли. Ритман нашла возможность иммигрировать, оформила развод и, забрав вторую дочь Довлатова, Екатерину, переехала в США.
Снова оставшийся один Сергей Донатович через несколько лет сошелся с Тамарой Зибуновой, которая родила писателю еще одну дочку Александру. Но эти отношения просуществовали недолго. В 1978 году над писателем нависла угроза ареста, и Сергей уехал вслед за Еленой Ритман в Нью-Йорк, где вновь женился на бывшей жене.
В семье родился первый сын Довлатова, которого назвали на американский манер Николас Доули. Елена оказала на творчество мужа неизгладимое влияние. Супруга корректировала черновики писателя, заставляла переписывать наименее удачные отрывки, и как раз Ритман-Довлатова изначально продвигала книги супруга в массы.
Журналистская карьера Сергея Довлатова
Отслужив в армии, Довлатов поступает на факультет журналистики ЛГУ. Материальная необеспеченность вынуждает Сергея совмещать учебу с работой.
Журналистская деятельность Довлатова начинается с работы в одной из ленинградских многотиражек. Постепенно Довлатов заводит знакомства среди литераторов и журналистов. Писательница Вера Панова пригласила начинающего писателя к себе на работу личным секретарем.
В 1972 году Довлатов переезжает в Таллин и начинает работать корреспондентом в местной газете «Советская Эстония». Затем была работа в газете «Вечерний Таллин». Одновременно с этим посылал рецензии в журналы «Нева» и «Звезда».
Таллинский период жизни знаменателен попыткой напечатать в издательстве «Ээсти Раамат» сборник «Городские рассказы», но по приказу из КГБ Эстонской ССР, набор книги был уничтожен.
Биография
Сережа с детства слыл мечтательным мальчиком. Довлатов тяготел к гуманитарным наукам. В 1952 году стихи одиннадцатилетнего мальчика впервые напечатали в газете «Ленинские искры». По словам автора, три сочинения он посвятил животным, а четвертое – Иосифу Сталину. В юношеские годы страстно увлекался творчеством Эрнеста Хемингуэя.
После школы Сергей поступил в местный университет на филологический факультет, отделение финского языка. В этом вузе молодой человек продержался два с половиной года, после чего был отчислен за неуспеваемость. В студенческие годы друзьями будущего литератора стали начинающие поэты Евгений Рейн, Анатолий Найман, Иосиф Бродский.
Отчисленного студента тут же призвали в армию. Молодой человек по распределению попал в войска системы охраны исправительно-трудовых лагерей на севере Коми АССР. Увиденное произвело неизгладимое впечатление на юношу и впоследствии укрепило диссидентские настроения писателя.
Отслужив положенные годы, Довлатов вновь становится студентом Ленинградского университета, на этот раз выбрав факультет журналистики.
Первой газетой молодого репортера стала питерская «За кадры верфям». Писательского опыта Довлатов набирался в общении с молодыми коллегами из группы прозаиков «Горожане», куда входили В. Марамзин, И. Ефимов, Б. Вахтин. В должности личного помощника Сергей трудился под руководством советской писательницы Веры Пановой.
В конце 60-х годов Довлатов по-прежнему находился в поисках собственного пути, поэтому принял приглашение от знакомых и стал сотрудником Комбината живописно-оформительского искусства. Сергей Довлатов освоил специальность камнереза, которая позволяла литератору неплохо зарабатывать.
Затем Сергей отправился в Прибалтику и служил в изданиях «Советская Эстония», «Моряк Эстонии» и «Вечерний Таллинн». Правда, стоит отметить, что ради таллинской прописки Сергей несколько месяцев трудился кочегаром. В Михайловском (Псковская область) Довлатов провел два экскурсионных летних сезона. В музее-заповеднике Александра Пушкина Сергей Донатович подрабатывал экскурсоводом.
Позднее мужчина вернулся в родной Ленинград и в 1976 году в течение полугода сотрудничал с молодежным журналом «Костер». В середине 70-х годов популярность детского издания распространялась далеко за пределы Северной столицы. Главный редактор Святослав Сахарнов благоволил детским писателям Виктору Голявкину, Виктору Драгунскому, Юрию Ковалю, а также многим «взрослым» авторам, среди которых были Евгений Рейн, Булат Окуджава, и даже опальный Иосиф Бродский. Сергей Довлатов напечатал только один рассказ в «Костре», и то оценил эту работу скептически.
К концу 70-х годов у Довлатова уже накопилось немало рассказов и повестей, которые были напечатаны за границей в эмигрантских периодических изданиях. Когда этот факт всплыл наружу, за Довлатовым начало охоту КГБ. Нашелся повод посадить писателя в спецприемник – за мелкое хулиганство. После этого в 1978 году Сергею пришлось уехать в Соединенные Штаты.
Сергей Довлатов в эмиграции
В Нью-Йорке в 1980 году он возглавил газету «Новый американец», выходившую на русском языке, и одновременно работал на радиостанции «Свобода».
Сергей Довлатов. Сексуальность в литературе В Америке у Довлатова началась совершенно иная жизнь. Если на родине писатель так и не смог опубликовать ни одной книги, то в Америке книги его прозы издавались одна за другой.
К середине 1980-х годов Довлатов стал популярным в США писателем, его произведения печатаются в таких популярных журналах как «Партизан Ревью» и «The New Yorker». За годы, проведенные в эмиграции, в США и Европе увидело свет двенадцать книг Довлатова.
Дата и причины смерти
Сергей Довлатов скончался 24 августа 1990 года в Нью-Йорке, не дожив до своего 49-летия ровно 10 дней. Согласно заключению медицинской экспертизы, писатель умер от инфаркта миокарда. Близкие считают, что виной трагедии является алкоголь, к которому Сергей пристрастился с молодости и практиковал затяжные запои. Именно после такого очередного возлияния Довлатов скончался. Он мог бы остаться жив, ведь практически вышел из этого непотребного состояния.
Последний день жизни Довлатова
«Весь день Довлатов пил только молоко или слабый чай», – рассказывала его последняя возлюбленная Алевтина Михайловна Добрыш. Но при этом Сергей жаловался на сильную боль в животе. Пил анальгетики. После посещения душа его состояние ухудшилось, а кожа приобрела бледно-зеленоватый оттенок.
Алевтина немедленно вызвала скорую и позвонила знакомым. К дому приехали медики и друзья. Сергея положили на носилки и повезли в госпиталь Кони-Айленда (Coney Island Hospital). Когда карета скорой помощи подъехала к больнице, писатель начал терять сознание. Его доставили в реанимации, где после 30-минутной борьбы за жизнь медики проиграли.
Рис. 1. Сергей Довлатов в США
Где похоронен
Сергей Донатович Довлатов похоронен на еврейском кладбище «Маунт Хеброн» [Mount Hebron, phone 718-939-9405) расположенном в Квинсе, округе в Нью-Йорке. На могиле писателя возведён намольный памятник, который сваял известный у русских иммигрантов в США скульптор Леонид Лерман.
*Цитата: Знаешь, что главное в жизни? Главное — то, что жизнь одна. Прошла минута, и конец. Другой не будет… (С. Довлатов).
Эпизоды жизни
Из-за преследования властями в СССР Довлатов позже не разрешал переиздавать ни одно свое произведение, написанное до эмиграции в 1978 году.
Сам Сергей Довлатов, судя по его признаниям, не считал себя успешным писателем. В своей биографии Довлатов писал: «Я родился в не очень-то дружной семье. Посредственно учился в школе. Был отчислен из университета. Служил три года в лагерной охране. Писал рассказы, которые не мог опубликовать. Был вынужден покинуть родину. В Америке я так и не стал богатым или преуспевающим человеком. Мои дети неохотно говорят по-русски. Я неохотно говорю по-английски. В моем родном Ленинграде построили дамбу. В моем любимом Таллине происходит непонятно что. Жизнь коротка. Человек одинок. Надеюсь, все это достаточно грустно, чтобы я мог продолжать заниматься литературой…»
Сергей Довлатов — великий русский писатель и журналист
Еврейский Мир
3 сентября писателю и публицисту Сергею Донатовичу Довлатову исполнилось бы 70 лет. Творчество Довлатова по-прежнему вызывает интерес: ведь он честно рассказывал о себе самом и о времени, в котором жил. Эмиграция сделала его произведения читаемыми и на родине, и во всем мире. Довлатов считал, что в его жизни было три города — Ленинград, Таллин и Нью-Йорк. Из многочисленных попыток напечататься в советских журналах ничего не вышло. Набор его первой книги был уничтожен по распоряжению КГБ. С конца 60-х Довлатов публикуется в самиздате, а в 1976 году некоторые его рассказы были опубликованы на Западе в журналах «Континент», «Время и мы», за что был исключен из Союза журналистов СССР. В 1978 году из-за преследования властей Довлатов эмигрировал в Вену, а затем переселился в Нью-Йорк, где издавал «лихую» либеральную эмигрантскую газету «Новый американец». Одна за другой выходят книги его прозы — «Невидимая книга» (1978), «Соло на ундервуде» (1980), повести «Компромисс» (1981), «Зона» (1982), «Заповедник» (1983), «Наши» (1983) и др. К середине 80-х годов добился большого читательского успеха, печатался в престижном журнале «New-Yorker». Довлатов — писатель-минималист, мастер сверхкороткой формы: рассказа, бытовой зарисовки, анекдота, афоризма. Стилю Довлатова присущи лаконизм, внимание к художественной детали, живая разговорная интонация.
Сергей Довлатов родился в семье театрального режиссера Доната Исааковича Мечика, еврея, и литературного корректора Норы Сергеевны Довлатовой, армянки. Думаю, что читателям будет интересно прочитать его высказывания по национальному вопросу, о себе, о евреях и Израиле, позаимствованные мной из различных литературных источников.
*****
Я родился в эвакуации, в Уфе. С 1945 года жил в Ленинграде, считаю себя ленинградцем. Три года жил в Таллинне, работал в эстонской партийной газете. Потом меня оттуда выдворили: не было эстонской прописки. Вообще-то мать у меня армянка, отец еврей. Когда я родился, они решили, что жизнь моя будет более безоблачной, если я стану армянином, и я был записан в метрике как армянин. А затем, когда пришло время уезжать, вьыснилось, что для этого необходимо быть евреем. Став евреем в августе 1978 года, я получил формальную возможность уехать…Я знаю, что это кому-то кажется страшным позором, но у меня никогда не было ощущения, что я принадлежу к какой-то национальности. Я не говорю по-армянски. С другой стороны, по-еврейски я тоже не говорю, в еврейской среде не чувствую себя своим. В сущности еврей – это фамилия, профессия и облик. Бытует деликатный тип еврея с нейтральной фамилий, ординарной профессией и космополитической внешностью… Я, сын армянки и еврея, был размашисто заклеймен в печати, как “эстонский националист.
*****
Так кто же мы наконец? Евреи или не евреи? В Союзе нам жилось легко и просто. Еврейство было чем-то нехорошим, второсортным… Бывало, что люди утаивали свое еврейство… Нормальные люди вели себя разумно. Не орали без повода – я еврей! Хоть и не скрывали этого. И вот мы приехали. Русские дамы с еврейскими мужьями. Еврейские мужчины с грузинскими женами. Дети-полукровки… И выяснилось, что быть евреем не каждому дано. Что еврей – это как почетное звание. И вновь мы слышим – докажи! Предъяви документы. Объясни, почему ты блондин. Почему без затруднений выговариваешь “р”?.. Между прочим, это и есть расизм. Будь евреем. Будь русским. Будь грузином. Будь тем, кем себя ощущаешь. Но будь еще кем-то, помимо этого.
*****
Овчарку звали Голда. В этом сказывались дядино остроумие и едва заметный привкус антисемитизма. Многие армяне (особенно грузинские армяне) недолюбливают евреев. Хотя куда логичнее бы им недолюбливать русских, грузин или турок. Евреи тоже не питают к армянам особых чувств. Видимо, изгои не склонны любить других отверженных. Им больше нравится любить хозяев. Или на худой конец – себя.
*****
Умение шутить, даже зло, издевательски шутить в свой собственный адрес – прекрасная, благороднешая черта неистребимого еврейства.
*****
Что ты думаешь насчет евреев? – А что, евреи тоже люди. К нам в МТС прислали одного. Все думали – еврей, а оказался пьющим человеком.
*****
Один наш знакомый горделиво воскликнул: ”Меня на работе ценят даже антисемиты!” Моя жена в ответ говорила: ”Гитлера антисемиты ценили ещё больше.”
*****
Мы беседовали с классиком отечественной литературы – Пановой. «Конечно, – говорю, – я против антисемитизма. Но ключевые позиции в русском государстве должны занимать русские люди». «Дорогой мой, – сказала Вера Федоровна, – то, что вы сказали, – это и есть антисемитизм. Ибо ключевые позиции в русском государстве должны занимать НОРМАЛЬНЫЕ люди.
*****
Антисемитизм – лишь частный случай зла, я ни разу в жизни не встречал человека, который был бы антисемитом, а во всем остальном не отличался бы от нормальных людей.
*****
Около семи к Марусиному дому подкатил роскошный черный лимузин. Оттуда с шумом вылезли четырнадцать испанцев по фамилии Гонзалес. Это были: Теофилио Гонзалес, Хорхе Гонзалес, Джессика Гонзалес, Крис Гонзалес, Пи Эйч Ар Гонзалес, Лосариллио Гонзалес, Марио Гонзалес, Филуменио Гонзалес, Ник Гонзалес и Рауль Гонзалес. И так далее. Был даже среди них Арон Гонзалес. Этого не избежать. (Из повести ”Иностранка” – А.З.)
*****
Однажды я техреда Льва Захаровича назвал случайно Львом Абрамовичем. И тот вдруг смертельно обиделся. А я все думал, что же могло показаться ему столь уж оскорбительным? Наконец я понял ход его мыслей: “Сволочь! Моего отчества ты не запомнил. А запомнил только, гад, что я — еврей! ( Из записных книжек писателя – А.З.)
*****
Кнессет принял важное решение об аннексии Голанских высот. Решение Кнессета вызвало единодушное осуждение большинства мировых правительств. В том числе и правительства США. Все это порождает довольно грустные мысли.
Я уже говорил, поведение государства и поведение человека – сопоставимы. Самозащита и обороноспособность – понятия адекватные. Разница в масштабах, а не в качестве. Попробуем взглянуть на это дело с житейской точки зрения. Я учился в послевоенной школе. К тому же – в довольно бандитском районе. Времена были жестокие. Окружающие то и дело пускали в ход кулаки. Меня это не касалось. Я был на удивление здоровым переростком. А теперь вообразите хилого мальчишку, наделенного чувством собственного достоинства. К тому же – еврея в очках. Да еще – по фамилии Лурье. Лурье приходилось очень туго. Местная шпана буквально не давала ему прохода. Раза три Лурье уходил домой с побитой физиономией. На четвертый раз взял кирпич и ударил по голове хулигана Мурашку. Лурье выбил ему шесть зубов “от клыка до клыка включительно”. (Так было сказано в милицейском протоколе.) Я знаю, что драться кирпичом – нехорошо. Что это не по-джентльменски. С точки зрения буквы Лурье достоин осуждения. Но в сущности Лурье был прав.
От Израиля ждут джентльменского поведения. Израилю навязывают букву международного права… Я вспоминаю семьдесят третий год. Мы служили тогда в журнале “Костер”. Однажды Лосев (нынешний дартмутский профессор) раздобыл карту Ближнего Востока. И повесил ее в холле комсомольской редакции. Я взглянул и ужаснулся. Микроскопическая синяя точка. Слово “Израиль” не умещается. Конец – на территории Иордании. Начало – в Египте. А кругом внушительные пятна – розовые, желтые, зеленые. Есть такая расплывчатая юридическая формулировка – предел необходимой самообороны. Где лежит этот злополучный предел? Нужно ли дожидаться, пока тебя изувечит шайка бандитов? Или стоит заранее лягнуть одного ногой в мошонку? Казалось бы, так просто. Тем не менее прогрессивное человечество с дурацким единодушием осуждает Израиль. Прогрессивное человечество требует от Израиля благородного самоубийства. (Из газеты “Новый американец”,№ 98, 26 – 31 декабря 1981 г. – А.З.)
Источник: »Евреи глазами именитых друзей и недругов» — www.zelikm.com
Оцените пост
Notice: Undefined variable: thumbnail in /home/forumdai/public_html/wp-content/plugins/wp-postratings/wp-postratings.php on line 1176 (голосовало: 5, средняя оценка: 5,00 из 5)
Поделиться
Памятные места
1. Дом Довлатова в Уфе, где он прожил с родителями три года во время войны после эвакуации и где 26 ноября 2011 года была установлена памятная доска писателю. 2. Санкт-Петербургский государственный университет (бывший Ленинградский государственный университет), где Довлатов учился на филологическом факультете (отделение финского языка) и на факультете журналистики. 3. Пушкинский заповедник (Михайловское), где Довлатов работал экскурсоводом и где 3 сентября 2011 года был открыт дом-музей Довлатова. 4. Дом Довлатова в Санкт-Петербурге, где он жил в 1944-1972 гг. и где установлена мемориальная доска. 5. Дом Довлатова в Таллине, где писатель жил в 1972-1975 гг. и где установлена мемориальная доска писателю. 6. Армянская часть еврейского кладбища Mount Hebron в районе Нью-Йорка Квинс, где похоронен Довлатов.
Соболезнования
«Услышав о смерти Довлатова, я пошел в университетскую библиотеку и сел возле полок на пол, как делают студенты. Тут, в тишине, можно было отрешиться от суеты и погрустить. Перед моими глазами Довлатов стоял на одной полке с Достоевским. Я ничего этим не хочу сказать, кроме того, что сказал: на одну букву, на одной полке. Я снял книги Довлатова с полки, пошел к столу и стал расставлять. Поставил его портрет. Получилась маленькая выставка. Подошли мои аспиранты полюбопытствовать, что я делаю. Я объяснил. Мы сели вокруг. Прочитал им один небольшой его рассказ. Большую часть они не поняли, пришлось перевести. Потом мы провели несколько минут в молчании. И вот дни идут дальше. Мы еще есть, а Довлатова нет. В этом есть какая-то неувязка логики человеческого существования, что старшие живы, а того, кто моложе, нет. Я не могу объяснить, почему это кажется мне таким несправедливым, может, оттого, что сие происходит и зависит не от нас». Юрий Дружников, журналист, писатель
«Есть такое английское выражение «larger than life», «крупнее, чем в жизни». Люди, их слова и поступки в рассказе Довлатова становились «larger than life», живее, чем в жизни. Получалось, что жизнь не такая уж однообразная рутина, что она забавнее, интереснее, драматичнее, чем кажется. Значит, наши дела еще не так плохи». Лев Лосев, поэт, литературовед
«Что бы ни было написано в свидетельстве о его смерти, литературный диагноз должен быть таков: «Умер от безутешной и незаслуженной нелюбви к себе». Игорь Ефимов, писатель, друг Довлатова
«Сергей был, прежде всего, писателем, а уже потом всем остальным. И как по-настоящему хороший писатель, он преобразовал события своей жизни в прекрасную прозу, которая, однако, мало общего имела с действительностью. Фактически Довлатов своими руками создал вокруг себя миф, в который все поверили. Но ему этого было мало — он всю жизнь пытался соответствовать своему лирическому герою и в жизни. Кому-то, может быть, покажется странным, но это была во многом саморазрушающая работа. В своей прозе он ведь конструировал образ такого аутсайдера, который иронично смотрит на все со стороны. В жизни он был, конечно, практически прямой противоположностью этому образу. Но ближе к своей смерти Довлатову, кажется, все же удалось превратиться в свое литературное альтер эго. И это его в конечном счете и погубило». Ксана Мечик-Бланк, сестра Сергея Довлатова
